Ф.И.Мельников

" В ЗАЩИТУ СТАРООБРЯДЧЕСКОЙ ИЕРАРХИИ " .

Икона святителя Амвросия
написанная иноком Алимпием, 1997г.

СКАЧАТЬ КНИГУ ЦЕЛИКОМ

ВЫПУСК II

- От автора
- Обвинения
- Участие мирян
- Пилатово умывание рук
- “Беглые попы”

От автора

Два года назад я задумал написать ряд статей под общим заглавием: “В защиту старообрядческой иерархии” и издать их отдельными выпусками. В этом сочинении я имел намерение разобрать и опровергнуть все обвинения, возводимые на старообрядческую иерархию. В 1908 году вышел I-й выпуск этого труда. В следующем году сдан был в печать II-й выпуск. Но, к сожалению, меня отвлекли от этого труда другие очередные работы. Поэтому предполагаемый II-й выпуск издан с большим опозданием и далеко не в законченном виде. Первому выпуску миссионеры господствующей церкви оказали большое внимание. Против него выступил с своими возражениями миссионер московской епархии о. В. Цветков в миссионерском “Братском Слове”, но что-то быстро смолк. В “Миссионерском Обозрении ” редактор его г. Н. Гринякин торжественно поклялся разрушить в прах мое крохотное созданьице. Но с этим храбрым за углом борзописцем случилась какая-то курьезная история и он не сумел ни одного слова вымолвить против моего труда. Надо же быть такому несчастию! Зато третий миссионер, рязанской епархии, И.Н. Строев, кажется, отдал всю свою жизнь на разбор моей дорогой крошки. Она, к удивлению моему, оказалась для г. Строева бесподобным капканом. Почти два года он сидит в нем и нет сил у него выбраться отсюда. Он пишет в рязанском “Миссионерском Обозрении” по поводу I-го выпуска брошюры “В защиту старообрядческой иерархии”. И это его писанье -- такое плачевное и мучительное нытье, что даже со стороны становится больно за него. И когда он кончит эту пытку над собой и над своими читателями -- Бог весть. Намерения своего -- разобрать и опровергнуть все обвинения против старообрядческой иерархии -- я не оставил и твердо надеюсь на помощь Божию в этом моем труде. При дальнейшем его составлении я буду, конечно, иметь в виду и новые миссионерские выступления. В них они обнаружили еще большую свою несостоятельность и самопротиворечия.

Обвинения.

Против старообрядческой иерархии противниками ее выдвинут длинный ряд обвинений. Все они неосновательны, а большинство из них странны и курьезны. От некоторых сами обвинители уже отказались. В чем только не обвиняют и теперь старообрядческую иерархию ее противники! Они утверждают, что старообрядческая иерархия безблагодатна, так как не разрешим будто бы вопрос: где получил благодать хиротонии первый старообрядческий Белокриницкий митрополит Амвросий. Если в старообрядчестве, то кто же здесь мог ему преподать эту благодать за отсутствием старообрядческого епископа? Если же он получил ее в греческой церкви, то, перейдя в старообрядчество и порвав связь с ней, митрополит Амвросий этим самым лишился уже благодати хиротонии. Доказывают незаконность иерархии тем, что вопрос о приеме митрополита Амвросия обсуждался мирянами, что м. Амвросия подвергли миропомазанию, что он был принят “беглым” священником без воли епископа, занял чужую епархию, не имел посланничества от собора, утвержден на кафедре мирской властью, единолично рукоположил себе преемника, перешел в старообрядчество за деньги, не имел преемственности. Обвиняют старообрядческую иерархию даже в том, что при переходе в старообрядчество м. Амвросия было решено Белокриницким собором спросить его: каким чином он согласен быть принятым в старообрядчество -- вторым или третьим? Обвиняют даже за некоторые только слова м. Амвросия, сказанные им уполномоченным от Белокриницкого собора. Утверждают, что м. Амвросий крещен обливательно, был запрещен от священнодействия константинопольским собором, подписался к еретическому Белокриницкому уставу. Чего только ни утверждают наши щедрые и несправедливые обвинители! В нашем первом выпуске “В защиту старообрядческой иерархии” мы подробно и обстоятельно рассмотрели вопрос о благодати хиротонии. Мы раскрыли, что сами обвинители старообрядческой иерархии (разумеем миссионеров господствующей церкви), не имеют определенно и ясно выраженного взгляда на иерархию, совершенную в обществе еретиков, имеющих правильное крещение и преемственную хиротонию. Одни из них держатся того мнения, что у еретиков нет и не может быть благодати хиротонии, что все священнослужители их -- простые миряне и только при присоединении их к Церкви они становятся клириками. Другие утверждают, что раз в еретическом обществе есть преемственная иерархия, то она в силу этой преемственности есть не только действительная, но и благодатная. Этот взгляд строго проведен и во всех богословских и символических книгах господствующей церкви. Последовательно он выдержан и в жизни ее, в ее отношениях к “церквам”: католической, армянской, несторианской и др. Исключение сделано только для старообрядческой Церкви, что объясняется единственным мотивом -- чудовищным озлоблением и страшной вековой ненавистью к старообрядчеству. В наших статьях мы выяснили, что если господствующая церковь признает благодать хиротонии в явно еретических обществах, руководимых иерархией, осужденной вселенскими соборами и низложенной с своего священного достоинства, то не признавать после сего благодати хиротонии за старообрядческим священством, ведущим “начало” от совершенно православного митрополита, незапрещенного святителя, имеющего на себе преемственную апостольскую хиротонию, есть верх несправедливости и безумия. Становясь на почву чисто церковную, мы доказали целым рядом соборных определений, учением свв. мужей и примерами церковными, что вселенская Церковь всегда признавала действительность хиротонии у тех еретических обществ, от которых принималось св. крещение. Такой хиротонии не доставало только “спасительного действия”, как говорит блаж. Августин, но оно давалось “миром единения” со св. Церковью. Старообрядческий митрополит Амвросий таинство священства (иерархический сан, дар хиротонии) получил в греческой церкви, и ему недоставало только “спасительного действия”, которое дано ему “миром единения” с Христовой Церковью, т.е. в старообрядчестве. Православным “исповеданием бо Божию благодать приобретаем”, -- подтверждает и св. Василий Великий. (Толковая Псалтырь. Толк. на 44 пс. Л. 319 об.) Необходимо заметить, что многие миссионеры уже не ставят старообрядцам вопроса о “благодати хиротонии”, признав, таким образом, что этим вопросом нельзя доказать, что старообрядческая иерархия безблагодатна. Мы обещали в наших выпусках “В защиту старообрядческой иерархии” ответить на все обвинения, которые предъявляются к ней со стороны всех ее противников. Начнем с самых, по нашему мнению, курьезных, по мнению же обвинителей, -- чрезвычайно важных, необыкновенно сильных и совершенно неопровержимых.

Участие мирян.

27 октября 1846 года происходило “соборное деяние Белокриницкого староверческого монастыря, состоящего в Буковине Австрийской державы, о чиноприятии желающего вступить в нашу древлегрекороссийскую православную Церковь греческого господина митрополита Амвросия”. На соборе присутствовали: “настоятель монастыря инок Геронтий со всеми своими соборными старцами и прочими иноками, а также священноинок Иероним и депутаты ясские, белокриницкие, климоуцкие, соколинские и мехидрские и множество единоверных христиан, собравшихся из окрестных слобод в бесчисленном множестве”. Деяние собора началось обращением настоятеля к собравшимся. “Сотворив Исусову молитву, он возгласил ко всем, указуя перстом на святое Евангелие: “Отцы святии и братия и все православные христиане! Видите святое Евангелие, вонмите, яко Сам: Христос и Праведный Судия посреде нас присутствует: то убо должны мы рассуждать и строить предлежащее дело без всякого лицемерия, сообразно святых писаний и согласно воли Божией, а именно: приступающего ныне в наше древлеистинное православие от нынешней греческой религии господина высокопреосвященнейшего митрополита Амвросия, каким чином принять его долженствует?” Собор отвещал: “Откройте и предложите на среду, какия есть во святом Писании по сему предмету правила и какие примеры от собывшихся в древлеправославной Церкви святоподобий”. После прочтения соответствующих поставленному предмету свято-церковных правил и указания из церковной истории “святоподобий” и после продолжительных и обстоятельных рассуждений собор пришел к следующему единогласному решению: “Предложить требование самому богодарованному господину митрополиту: если он на второй чин согласит свою совесть произволить, то так есть угодно и Божией воли, а если отвергнет требование, яко ожесточенных, тогда и мы отвержем все малодушие прочих и учиним прияти его третьим чином, яко Бог изволивый тако”. Затем “все единодушно пред святым Евангелием положили обычный начал и с миром разошлись”. В обычное время было совершено всенощное бдение, и на другой день, 28 октября, за Божественной литургией митрополит Амвросий был принят в старообрядческую Церковь вторым чином, т.е. под св. миропомазание. (Субботин Н.И. Материалы для истории Белокриницкой иерархии. С.169-180) Участие мирян в этом соборном деянии обвинители старообрядческой иерархии считают беззаконием. Они находят недопустимым, чтобы миряне обсуждали столь серьезный вопрос, как принятие в Церковь пришедшего к ней от ереси епископа. “Мужичье у вас принимало митрополита”, -- грубо отзываются миссионеры о Белокриницком соборе, решавшем вопрос о чиноприеме митрополита Амвросия, причем не указывают решительно ни одного правила церковного, которое было бы нарушено этим собором. Церковь Христова есть тело -- живой организм, в котором все уды живы и действенны. Все они служат друг другу тем даром, какой получили как добрые домостроители многоразличной благодати Божией (1Петр., 4:10). И если самый меньший из них “предлагает что-нибудь полезное, предпочти его мнение, -- говорит св. Иоанн Златоустый, -- хотя бы он был даже последний, не оставь без внимания”. (Иоанн Златоуст. Толкование на 2 Коринф. С.239) В Церкви Христовой паства-народ всегда пользовалась правом участия в церковных делах и главным образом избрания себе пастырей: священников и епископов. Величайшие святители древней Церкви были избраны в священное достоинство народом. И “ никогда, -- свидетельствует св. Киприан Карфагенский, -- не отрицалось, что народ имеет наибольшую власть как для избрания достойных священноначальников, так и для отстранения недостойных”, когда последние еретичествуют. (Аксаков Н.П. Об избрании епископов в древней христианской Церкви. С. 30; Твор. св. Киприана. Пис. 56. 1891. Ч. 1. С.316) Благочестивейший папа Лев в Послании к епископам венской церкви писал: “При поставлении епископов нужно ожидать голосования граждан, свидетельства народа, суждения почетных людей, избрания клира, чтобы во всем соблюдался порядок апостольский”. (Аксаков Н.П. Об избрании епископов.... С.84) Этот порядок был соблюден и в Белокриницком монастыре при вступлении митрополита Амвросия в старообрядческую Церковь. Об избрании некоего Фабиана римским епископом (бывшем во II веке) Церковная История Евсевия Памфила повествует, что “весь народ, подвигнутый как бы единым Божественным Духом, вдруг с совершенною готовностью и единомыслием провозгласил Фабиана достойным и тотчас возвел его на епископский престол”. (Евсевий Памфил. Церковная история. Книга И. Гл. XXIX. С.335) Св. Амвросий Медиоланский, избранный народом, “впоследствии мирян своей паствы называл родителями, как родивших его к святительскому служению”. (Добронравов Н., прот. Избрание епископов. С.17) Так велико значение избрания паствой себе святителя. Скажут: народ имеет право избирать мирянина в священное достоинство, Белокриницкий же собор имел суждение уже о рукоположенном лице, имеющем на себе высокий святительский сан. О достоинстве его они не должны были судить, не имели прав и предлагать ему кафедру. Такое возражение опровергается многочисленными церковными событиями, имевшими место в седой древности. Во время св. Афанасия Великого константинопольский престол занимал епископ Александр, по смерти его народ избрал ему преемником пресвитера Павла. Но царь, по наущению врагов Павла, созвал на него собор. Павел был изгнан, и на место его возведен никомидийский епископ Евсевий. После же смерти Евсевия народ “снова ввел в церковь Павла”. (Созомен. Церковная История. Кн. Ш. Гл. VII. С.177)Преемником Павла был св. Григорий Назианзин. Он прибыл в Константинополь уже епископом покинутых им Сазим, куда был рукоположен св. Василием Великим. В Константинополе в это время все храмы находились в руках ариан, фактически здесь не существовало уже православной епископской кафедры. Было лишь небольшое стадо православных. Они встретили св. Григория с большой радостью и силою “посадили его на престол”, “требуя, чтобы Григорий был истинным, действительным их епископом”. И он стал константинопольским наместником. В одной из своих речей он говорит своей пастве: “Вы, народ, кипя ревностию и гневом, возвели меня на сей престол, который не знаю, как назвать, мучительским или первосвятительским, возвели, из любви, нарушив закон”. (Григорий Назианзин. Творения. Ч. 1П. Сл. 36. С.167) Григорий занял вдовствующую кафедру без определения соборного. “Но если пришел я сюда, -- говорил Григорий Богослов пред своими обвинителями, -- защитить учение, оказать посильную помощь церкви, доселе вдовствующей и безмужной, быть как бы наместником и попечителем, чтобы уневестить ее другому, как скоро окажется кто достойным вено (“приданое” Церк.-слав. -- Ред.) добродетели; в таком случае чего я достоин--похвалы ли за усердие или упреков по одному подозрению, потому что меня судят, соображаясь с страстями других?” Многие осуждали св. Григория за этот святой подвиг, за то, как он сам выразился, что “застигнутому бурей кораблю он подал помощь”. Но “пьяным, -- возражал своим обвинителям великий святитель, -- кажется ли, что трезвые трезвы, а не на голове ходят и не вертятся? Не думают ли иногда больные и потерявшие вкус, что и мед горек. Но не таковы вещи сами по себе, хотя и такими кажутся для страждущих ”. (Григорий Назианзин. Творения.... С.169-171)Точно такие же обвинители восстают и против старообрядческой иерархии. И им должно ответить словами св. Григория Богослова, что они “пьяны”, “потеряли вкус” и поэтому настоящий чистый мед им кажется дегтем. Для трезвых же должно быть ясно, что белокриницкая паства имела право и власть судить о достоинстве пришедшегo к ней митрополита и избрать его своим архипастырем. В Белокриницком монастыре произошло то, что не раз было в древней церкви. Напомним еще одно из подобных событий, В 340 году антиохийская кафедра лишилась своего епископа Евстафия. Он, оклеветанный еретиками арианами, был изгнан “в некий град Иллирик”. “После сего, -- повествуется в “Летописи” Барония, -- долго престол антиохийский не имел епископа, потом ариане ввергоша Стефана, а по нем Леонтия, тоя же арианские ереси. Правовернии отлучившася и особно собрания церковныя творяху, и нарицали их евстафианами от епископа, его же учения православного оставити не хотяша”. (Бароний. Летопись. Лето 340. Число 8) В 360 году “антиохийцы, по свидетельству историка Сократа, вызвали из Берии Мелетия и возвели его на престол Антиохии”. (Сократ. Церковная История. Кн. П. Гл. 44. С.245) Мелетий был арианином. Блаженный Иероним “считал его более врагом Христа, чем епископом”. (Блаженный Иероним. Творения. Ч. V. С.396) Присоединение его к православию и занятие епископской кафедры совершилось очень просто, как говорят историки, это свидетельствовалось на VII вселенском соборе: Мелетий был хиротонисан арианами; но, взошедши на амвон, провозгласил слово: “единосущный”; и хиротония его не отвергнута”. (Деяния всел. соб. 1891. Т. VII. С.56) “Во всяком случае, -- поясняет это событие известный канонист Н.П. Аксаков,-Мелетий был выбран народом и им посажен на престол”, долго вдовствовавший без православного епископства. (Аксаков Н.П. Об избрании епископов в древней христианской церкви. С.76) Никто из православных святителей не осуждал ни св. Мелетия за такое вступление на антиохийский престол, ни паству антиохийскую за то, что она своею властию и по собственному желанию избрала Мелетия и “посадила его на кафедру”. Право “исследовать и дознавать”, с каким епископом мы должны вступить в общение, принадлежит всей церкви -- и клиру, и мирянам. “Исследуй и дознавай, -- говорит св. Иоанн Златоустый, -- ибо общение без исследования небезопасно: и опасность касается великих предметов”. Приведя эти слова вселенского учителя, св. Феодор Студит пишет “Стефану-чтецу и находящимся с ним”: "Итак, будем исследовать и дознавать о том, с кем мы должны вступить в общение, исповедует ли он правую веру, не рукоположен ли он за деньги, и что-нибудь другое виновное, подозреваемое в его жизни или передаваемое молвою-- не справедливо ли. Если же он, хотя получил рукоположение от такого-то еретика или рукоположенного за деньги, но сам не еретик и без своего ведения рукоположен рукоположенным за деньги, т.е. симонианином, исповедуя всю истину, соблюдает веру и правила неизменными и уклонившихся от того и другого отвергает, то нам нет никакого основания удаляться от него. Ибо такой не подлежит осуждению, по мнению вышеупомянутых святых, а чрез них и по мнению всех. В таком случае мы имеем общение и вам советуем делать то же”. (Феодор Студит. Творения. 1867. Ч.1. С. 313 – 314) Если Стефан-чтец не был лишен права “исследовать и дознавать”, с каким архипастырем он должен войти в общение, то никто не лишил этого права и Белокриницкий собор, на котором были не чтецы и миряне только, но и духовные лица, и который был выразителем голоса и желаний всей старообрядческой Церкви. В этом общем и единогласном решении важнейшего для старообрядческой Церкви вопроса сказались ее единство, жизненность и мощь. Та же церковь, в которой лишь некоторые ее члены, пользующиеся особыми преимуществами, проявляют кое-какую жизнь и движение, не может быть настоящей Церковью -- живым одухотворенным телом Христа. Это -- “издыхающий труп, -- по определению волынского архиепископа Агафангела, -- мало-помалу теряющий жизненную энергию и близкий к одному только судорожному трепетанию” (Еп. Евдоким. На заре новой церковной жизни. С.34); или “бездушный железный колосс с составными руками, туловищем и ногами... колосс -- мертвая машина, совершенно не страшный почти никому”, -- как определяет епископ Евдоким такую церковь, в которой нет ни выборного, ни соборного начала и в жизни которой паства не принимает никакого участия. (Там же. С.24 – 25) Оба архипастыря под “издыхающим трупом” и “бездушной машиной” разумеют, конечно, свою синодальную церковь. Миссионерам этой церкви, обвиняющим старообрядческую иерархию в мнимой антиканоничности, не лишне как можно чаще заглядывать внутрь своей церкви и не забывать тех порядков, которые существуют в ней целые века и которые есть возмутительное попрание церковных канонов, убийство самой сущности Церкви -- ее души. Сейчас не входит в нашу задачу говорить о господствующей церкви. Всем хорошо известно, что ею управляют не соборы, избирает ее архипастырей не народ и не сонм священнослужителей, а чиновники-фрачники, не имеющие на то никакого права. Это бюрократическое “мужичье” да его кумовство и сватовство и есть, собственно, сила и соль господствующей церкви. Мы укажем лишь два-три свидетельства о том, кто избирает пастырей и архипастырей господствующей церкви, кто решает вопрос о их достоинстве, говорит “аксиос”. (Аксиос [греч. – достойный]: возглас при посвящении во диакона, иерея и архиерея) Воспользуемся авторитетными для наших обвинителей источниками. В “Миссионерском Обозрении” священник А. Смирягин рассказывает, как он добивался получить приходское место. Он послал четырем южнорусским епископам прошения, прося дать ему место сельского священника. “Вы думаете, -- пишет он с горечью, -- что мне, кандидату санктпетербургской духовной академии, немедленно же епископы предоставили просимое место, и я очутился в затруднении, куда поступить? Как бы не так! Вероятно, я совсем не получил бы там места, если бы некоторые более знакомые с жизнью товарищи не стали говорить мне: “Ох, Павлыч! не получишь ты и сельского священника, если не попросит за тебя какое-нибудь влиятельное лицо”. Миссионерское Обозрение. 1903. № 19. С.1214 – 1215) Но ответы официальные он все-таки получил. “Один архипастырь, -- сообщает о. Смирягин, -- писал, что, к сожалению, он не может исполнить моей просьбы за неимением у него свободных священнических мест (хотя для семинаристов и находятся татело церковное кие места); другой -- тоже отказал, ввиду незнания мною румынского языка, необходимого в его епархии. Как я узнал впоследствии, в той епархии есть сельские приходы, в которых нет инородцев; а третий архипастырь откровенно предложил за обстоятельным ответом на мое прошение обратиться к его племяннице -- девице, живущей там-то”. (Миссионерское Обозрение. 1903. № 19. С.1215) На что же лучше: бери девицу -- вот тебе и готов приход. Не нужно ни выбора со стороны паствы -- с ее мнением архиереи никогда не считаются, -- ни исследований о достоинстве кандидата. Все это решает невеста, а приход идет вместо приданого. Так дело обстоит внизу. А вверху куда хуже. Там нужно не только понравиться и не дамам только, но пережить страх и трепет пред консисторскими и синодскими чиновниками. “Мне припоминается, -- рассказывает прот. Т.И.Буткевич, -- только один эпизод из жизни покойного митрополита Иннокентия. Уже будучи архимандритом, он приехал в Петербург для принятия епископской хиротонии -- и должен был явиться в петербургскую духовную консисторию для предъявления своего паспорта. “Но когда вошел я в консисторию, -- рассказывает митрополит, -- и подошел к столоначальнику, он глянул на меня таким гордым оком и несытым сердцем, что я задрожал”. Время мало изменилось. Сердце болит и теперь, когда увидишь, как иногда дрожит пред молодым секретарем консистории престарелый и заслуженный благочинный протоиерей. (Церковные Ведомости. 1906. № 49. С.152) Можно судить по этому, что за сила эти секретари и столоначальники, если пред ними “дрожат” и престарелые протоиерей,и даже митрополиты. В старообрядческой Церкви ничего подобного не было и нет. Здесь не чиновники, а сам народ, само тело церковное избирает себе пастырей. Это и канонично, и устраняет всякую игру в карьеру. В господствующей же церкви эта игра имеет огромное и решающее значение. Нынешний петербургский “митрополит Антоний, как и его предшественник Палладий, своею карьерой обязан, -- утверждает г. М. Меньшиков, очень осведомленный публицист, -- представительной, красивой наружности, уму, образованности, оттенку светского лоска и отсутствию пугающего высокопоставленных дам сурового аскетизма”. (Меньшиков М. Письма к ближним. Февраль 1908. С.99) Как видите, внизу девицы избирают для приходов пастырей, а в столицах этим правом широко и с удовольствием пользуются высокопоставленные дамы, конечно, при властном содействии синодских чиновников. Канонично ли это и церковно ли? Над этим вопросом едва ли задумывались когда-либо усердные обвинители старообрядческой иерархии. Ректор санкт-петербургской духовной академии епископ Сергий накануне объявления в России веротерпимости ставил себе вопрос: “Готовы ли мы к предстоящему великому дню?” И решил его так: “Нас судить будет сама Церковь Божия, сам народ православный, который вверил нам церковное дело и который без всякого сожаления отвернется от нас, выбросит нас вон, если найдет в нас лишь гроб повапленный. (церк.-слав. -- покрашенный. -- Ред.), лишь соль, потерявшую силу”. (Запросы современной церкви. С.95) Замечательны эти слова в устах синодального архиерея: “Народ вверил нам церковное дело”. Епископ Сергий признает, как видно, право за паствой “вверять” епископам церковное дело и “выбрасывать” их, как соль обуявшую. Но он сказал очевидную для всех неправду, что будто бы архиереям господствующей церкви “сам народ вверил церковное дело”. Этого “вверения” никогда не было. В господствующей церкви архиереи взялись и берутся за церковное дело не по воле народа, не по выбору паствы, а по приказанию светской власти и по выбору девиц и дам. В старообрядческой же Церкви, скажем словами св. Киприана Карфагенского, “...никогда не отрицалось, что народ имеет наибольшую власть как для избрания достойных священноначальников, так и для устранения недостойных”. Этой властью св. Церковь наша -- сам народ -- пользовалась и на Белокриницком соборе, решившем вопрос о принятии в лоно ее греческого митрополита Амвросия. И обвинять ее за пользование присущей ей властью и правами могут только такие противники старообрядческой иерархии, у которых нет истинного понятия о сущности Церкви Христовой и ее жизни.

Пилатово умывание рук.

На Белокриницком соборе одни из членов его предлагали применить к митрополиту Амвросию “третий чин”, т.е. принять его только с тем, чтобы он осудил ереси и принес “покаяние”; другие настаивали, чтобы м. Амвросий принят был в Церковь Христову и чрез миропомазание. Но затем собор пришел к единогласному решению: “Положиться на всемогущий и спасительный промысел Божий”. Предложить самому присоединяемому митрополиту требование, -- если он согласится на второй чин, то считать, что так угодно и воле Божией; если же пожелает, чтобы он был принят 3-м чином, то, значит, и “Бог изволил тако”. Собором, как видно уже отсюда, руководила твердая непреклонная вера в промысел Божий. Члены собора ни на минуту не забывали, что они творят дело Божие и что среди них присутствует Сам Христос -- Глава Церкви, постоянный и вечный ее Руководитель и Пастырь. После собора на другой день настоятель Белокриницкого монастыря с некоторыми отцами предложили митрополиту Амвросию “требование, дабы он соблаговолил присоединиться к православной нашей Церкви посредством второго чина”. В “трогательной беседе” представителями собора было указано м. Амвросию на несколько примеров из церковной истории, когда величайшие церковные святители уступали требованиям паствы, не противным церковной правде. “Вняв силе словес сих”, митрополит Амвросий, обратясь к настоятелю с братией, сказал: “Изволяю на ваше предложение, только с тем, да будет свидетелем Бог, если состоит в этом какой грех, да будет на вас, а я чист от такового”. (Субботин Н.И. Материалы для истории Белокриницкой иерархии. С.179) Очевидно, слова эти сказаны м. Амвросием для успокоения тех, которые предлагали “учинить третий чин”. Ничего нет ни преступного, ни неблагочестивого в этом ответе. Но неразумные обвинители старообрядческой иерархии ухитрились и тут отыскать беззаконие и нечестие. “Не думают ли иногда больные и потерявшие вкус, что и мед горек?” -- спрашивает св. Григорий Богослов. Неудивительно, что они и здесь, в этом Божьем деле, находят горечь. Они сравнивают ответ митрополита с заявлением Пилата во время суда над Христом. Когда толпа жидов требовала распять Исуса Христа, “Пилат, видя, что ничто не помогает, но смятение увеличивается, взял воды и умыл руки пред народом, и сказал: “Невиновен я в крови Праведника сего: смотрите вы”. И, отвечая, весь народ сказал: “Кровь его на нас и на детях наших” (Мф., 27:24 -- 25). Вот, -- заключают миссионеры господствующей церкви, -- так и Амвросий умыл руки, сказав, что он чист от сего греха, а белокриницкие старообрядцы, подобно жидам, взяли на себя его грех. Дают ли миссионеры себе отчет, что они священнейшее таинство миропомазания, в котором преподается Дух Святой, сравнивают с христоубийством? Или они в своей слепоте не различают этого? Для них, как можно судить из этого вздорного и кощунственного их обвинения, нет различий между распятием Христа и присоединением к Христовой Церкви пришедшего от ереси иерарха. Свет и тьма -- для них это все равно. Но ведь при таком безразличии, при упорном нежелании различать одни вещи от других очень легко не только белокриницких старообрядцев сравнять с жидами, распявшими Христа, но и самого Христа, Который взял на себя грехи всего мира -- всех людей (1 Петр., 2:24; 1 Ин., 3:5; Евр., 9:28). Вот Христос взял на себя грехи людей, заключа[ю]т миссионеры, и жиды взяли на себя грех убийства Христа; значит... И миссионеры, с их коварством и бесстыдством, кого угодно подведут под категорию христоубийц. На то они и миссионеры. При патриаршестве в России святейшего Иосифа патриарха была помолвлена дочь царя Михаила Феодоровича Ирина с третьим сыном датского короля Христиана IV Вальдемаром, которому предложено было перейти из лютеранства в православие и принять таинство крещения. В своей грамоте, посланной Вальдемару в 7152 году (1644 г. -- Ред.), патриарх Иосиф писал: “А будет, государь, то себе ставишь во грех, что приступити ко святому крещению, во исполнение вашего крещения, и мнишь второе крещение быти, и за то чаешь от Бога себе какого наказания, и тот твой грех, -- но да не будет грех, но истинный свет! Аз, смиренный патриарх, со всем священным собором приемлем на себя, и будь на нас тот мнимый тобою грех, а не на тебе”. (Голубцов А. Памятники прений о вере, возникших по делу королевича Вальдемара. М., 1892. С.22 – 27) Спрашивается: неужели и . патриарх Иосиф уподобился распявшим Христа иудеям? Ведь он брал на себя мнимый Вальдемаром грех. Конечно, наши обвинители не задумаются и патриарха Иосифа причислить к лику христоубийц. Мы уже указывали, что св. Амвросий Медиоланский был избран в епископы общим решением народа. “Амвросий сначала почитал сей общий глас вздорным; но так как народ настаивал на своем требовании, то он объявил собранию, что еще не крестился и знает за собою такие грехи, которые не позволяют ему быть пастырем. Но общий голос отвечал ему: Грех твой на нас да будет! -- И Амвросий был возведен на медиоланскую епископскую кафедру”. (Училище благочестия. 1904. Ч. 2. С.155) Несомненно, что и медиоланская паства, взявшая на себя грех своего архипастыря, будет так же осуждена, как и братия Белокриницкого монастыря. В “Прологе” есть замечательная повесть о св. Иоанне Богослове. Он, будучи в Ефесе, взял на воспитание одного юношу и поручил его ефесскому епископу. Но юноша, познакомившись с некоторыми сверстниками, развратился и сделался лесным разбойником и убийцей. Узнав о сем, Богослов поехал отыскивать его и нашел его в шайке разбойников. “Затрепетал злочестивый юноша, увидев святого Иоанна, и побежал от него; но Богослов, забыв старость свою, погнался за злодеем: “Почто бежишь от меня, о чадо мое? -- вопиял он, -- Почто причиняешь мне столь несносный труд, о сын мой? Остановись, не бойся: не исчезла надежда спасения... Я отвечаю за тебя пред Богом! Пусть на мне будет кровь, которую ты пролил! ” -- Наконец, против воли убежденный юноша остановился, бросил свое оружие, зарыдал и, закрыв руками лицо свое, устремился на выю его; несчастный трепетал весь, как под взмахом смертоносного железа”. (Пролог. 26-го сентября; Училище благочестия. Ч.2. С.113) “Пусть на мне будет кровь, которую ты пролил”. Что вы, гг. миссионеры, скажете против этих слов св. Иоанна Богослова? Вспомните ли вы при этом умывание рук Пилатом и вопли иудеев: “Кровь его на нас и на чадах наших”? Или великое апостольское достоинство ученика Христова принудит вас сомкнуть злоязычные уста вашими Не обвиняйте же и святителя белокриницкого Амвросия и его паству. Миссионеры, придумывая самые нелепейшие обвинения против старообрядческой иерархии, забывают при этом собственные мнения о своей синодской церкви. Они еще так недавно, именно в 1897 году, печатно заявили, что их церковь способна только на пилатово умовение рук. “С особым чувством удовлетворения” миссионерская газета “Колокол” за 1907 г. поместила на своих столбцах статью нововременского публициста г. Меньшикова на тему: “Нейтралитет церкви”. “То, что Христос умыл ноги ученикам, -- говорит г.Меньшиков, -- пошло в глубь тысячелетий как символ нового завета, состоящего в служении ближним. То, что Пилат умыл собственные руки и сказал, что он не виноват в преступлении, которое совершалось по его попустительству, пошло в глубь тысячелетий как символ языческого закона, равнодушного к судьбам ближних. Позволительно спросить, к какому завету, к какому порядку явлений следует отнести недавнее -- если верить печати -- запрещение синода священникам говорить проповеди и вести [разговоры] на политические темы? Что это -- “омовение ног” или “умовение рук”? На этот вопрос “Колокол”, лучше других знающий свою церковь и ее дух и направление, отвечает: “Вся печать: и светская, и духовная поддерживала теорию невмешательства церкви в политику. Один лишь, “Колокол” имел и мужество, и твердость доказывать эту роковую ошибку невмешательства церкви в совершающуюся политическую смуту и со скорбью вопрошать не раз: “Почему церковь молчит?” “Теперь слово принадлежит церкви”, это -- пилатово умывание руки... И в то время как господствующая церковь умывает, по примеру Пилата, руки, еврейская церковь, по словам Меньшикова и “Колокола”, “умывает ноги Христу”. В Борисове, Минской губ., еврейские раввины призвали в синагоге Божьи кары, наказания и проклятия как на анархистов, так и на тех, кто дает им деньги. “Как вы думаете, -- спрашивает Меньшиков, -- похоже ли это на умовение рук Пилатом? По совести, то скорее напоминает омовение ног Христом”. Этот подвиг еврейских раввинов Меньшиков ставит в поучительный пример господствующей церкви. “Огромному православному миру борисовские евреи ставят поучение, крайне назидательное. На вопрос, есть [ли] у евреев церковь в эти ужасные времена, сама дейтвительность отвечает: есть. Она отозвалась, она торжественно заговорила, как подобает церкви. Спрашивается, отчего же смолкла наша церковь? На бесчисленные страдания, ужасы, зверства, на вопли торжествующего дьявола вокруг -- неужели наша церковь должна отвечать только молчанием, только умовением рук, только объявлением своего нейтралитета?” Статья г. Меньшикова, в которой он сделал такое равнение господствующей церкви с еврейской, по уверению “Колокола”, “глубоко убедительна и достойна серьезного внимания пастырства, как “свидетельство от внешних”. (Колокол. № 449)Это признание миссионеров, что они “серьезно и глубоко убедились” в том, что господствующая церковь способна лишь на пилатово умовение рук и, сравнительно с еврейской церковью, представляет из себя слабое и безжизненное существо, действительно “достойно серьезного внимания”. И не руки только она умывала. Ее архипастыри проливали сами невинную кровь старообрядцев и этот страшный грех брали на свою голову. Узнав о том, что страдалец диакон Феодор "после казни языка, иного прияти языка от Христа сподобися и свободно паки глаголет”, они пристали к царю с требованием казнить дьякона. “Пути мирнаго не знающий, -- повествуется в Винограде Российском, -- на ближняго своего кровь неповинную пролияти готовии, архиереи ротитися (церк.-слав.: божиться, клясться. -- Ред.) начаша, клятися начаша, глаголюще: державный царю, не есть вещь вероятна, вне уверения есть дело, еже Христу язык осужденному нами диакону дати, негли подкупиша спекулатором (Спекулатор -- с лат.: страж, палач. -- Ред.) и мало отрезаша ему: сего ради паки глаголет. Но да повелит твоя держава послати отсюду нарочитаго и пред всем народом отрезати ему язык до основания и руку отсещи десную за двоеперстное сложение в крестном знамении, услышим тогда и правду познаем, аще даст ему Христос язык паки глаголати. На кая словеса царь отвещавше: отцы святии, не тяжестно есть казнити, но тяжестно прогневати Бога, чесого ужасаяся, трепещу. Бяше ему казнь и ваша духовная, и наша гражданская, чесого еще требуете! Они же подобный глас древним восклицаху к царю, глаголюще: кровь его на главах наших да взыщется, ибо не есть достоин таковый жития, оглаголающий новопреданныя догматы” (Виноград Российский. Гл. 5. С.26) Этот “подвиг” архиереев господствующей церкви вполне напоминает вопли евреев: “Распни, распни его, кровь его на нас и на чадах наших”. Кровь наших старообрядцев и мучеников до сих пор еще лежит на наших противниках, ибо они не смыли ее никаким актом любви и прощения. Не оттого ли обвинителям старообрядческой иерархии везде слышатся эти убийственные крики христораспинателей!

“Беглые попы” .

Старообрядческих священников, как тех, которые отделились от Никона и его единомышленников, так и тех, которые уходили в старообрядчество из господствующей церкви в течение всей истории старообрядческой, миссионеры синодальной церкви называют не иначе, как “беглые попы”. Определение “беглый” они отождествляют с понятием чего-то преступного, нехорошего, достойного осуждения. Точно это беглые каторжники, бродяги и т.п. отбросы человечества. Кличку “беглые попы” миссионеры произносят с ехидством, с нескрываемым намерением оскорбить религиозное чувство старообрядцев, уязвить их достоинтво, опозорить их духовных пастырей. Но почему старообрядческие священники беглые -- этого обвинители старообрядчества никогда не объясняют. Бегство бывает различное, и в зависимости от причин его оно может быть преступным и позорным или похвальным и славным. Бегство от истины, от кроткого и смиренного Христа, от Его св. Церкви -- это преступление, дело позорное и гибельное. Бегство же от лжи, от коварного и жестокого дьявола, от его учеников -- гонителей и мучителей -- это славный подвиг, святое дело, это путь Христа и Его учеников. В этом бегстве -- жизнь и спасение святой Церкви. Пример бегства явил нам Сам Основатель Церкви -- Христос. “Этот Распятый, -- говорит о Нем св. Иоанн Златоуст, -- не тотчас ли по своем рождении сделался переселенцем и беглецом и со всем своим домом, находясь еще в колыбели, переселялся в чужую землю, отводимый в страну варваров, отделенную от Его родины столь большим пространством пути? И по этой, конечно, причине были пролиты потоки крови, происходили беззаконные убийство и заклание, все только что явившееся на свет незрелое нежное поколение убивалось, подобно тому, как в бою, в сражении и на войне; дети, отрываемые от материнских сосцов, предавались закланию, и когда еще было молоко в их гортани, вонзался меч через нее и их шею. Что тяжелее, горше этой трагедии, этого печального события?” (Письма Златоуста к Олимпиаде. СПб., 1892. Пис. 1. С.16)Христос заповедал бегство и своим апостолам: “Егда гонят вас во граде сем, бегайте в другий” (Мф., 10:23). И о Церкви своей открыл Иоанну Богослову, что в царствование антихриста она будет спасаться бегством от него в пустынь (Откр., 12:6). С ней будут бегать, как свидетельствует св. Андрей Кесарийский, и “преизящнии церковнаго благочиния”, т.е. пастыри церковные. (Толкование на Апокалипсис. Киев, 7133 (1625). Сл.6) Этим путем шла и идет старообрядческая Церковь с своими пастырями, как истинная Невеста Христа, исполняющая Его заветы. Путь наших священников -- путь крестный, путь страданий и мученичества. Они бежали от бесчеловечных гонителей, жестоких мучителей, от людей сатанинской злобы, от их преступлений, коварства, лжи, обмана, подлогов и еретичества. “Старообрядцы, -- по свидетельству П.И.Мельникова, -- уходили из городов и селились по лесам и, как некогда казаки, отодвигались далее и далее от Москвы к украинам государства. Вскоре отдаленное Поморье и южные украины на Дону, на Волге, на Яике, в Сибири наполнились старообрядцами. Казаки поступили в старообрядчество почти поголовно. Московское правительство не ослабляло между тем мер преследований: костры горели, резались языки, рубились головы, удары кнута раздавались в застенках и на площадях, тюрьмы и монастыри были полны старообрядцами”. (П.И. Мельников часто называет старообрядцев оскорбительным именем “раскольников”. Мы позволили себе эту кличку выбросить и заменить ее настоящим названием -- “старообрядцев”. Думаем, что это послужит к чести цитируемого автора. -- Ф. М.) Царевна София или, вернее сказать, ее богомолец, святейший патриарх Иоаким, малоросс, самый ужасный из всех гонителей старообрядчества, в 1689 году велел “смотреть накрепко, чтобы раскольники в лесах и волостях не жили, а где объявляются -- самим ссылать, пристанища их разорять, имущества продавать, а деньги присылать в Москву”. Преосвященный Макарий в своей “Истории раскола” говорит, что “раскол решигельно был запрещен в России, и никто ни в городах, ни в селениях не смел открыто держаться его. Потому старообрядцы или таили веру свою, или убегали в пустыни и леса, где заводили для себя приюты. Но приводили к духовным властям для убеждений, а в случае нераскаянности предавали градскому суду и часто смерти”. И этих слов достаточно для разумения того безвыходного, страшного положения, в каком находились старообрядцы, особенно во время иоакимова патриаршества. Им не позволялось жить ни в городах, ни в волостях, ни в лесах, ни в пустынях. Куда же было деваться? Ушли они в леса поморские, сибирские, печорские, чердынские, кайгород:кие, керженские, ушли туда, где, быть может, до того и ноги человек не накладывал, но сыщики и там их находили. Их ловили, и если они объявляли себя раскольниками, но не отказывались от своих верований, не присоединялись, в виду казни, к господствующей церкви, готов был сруб или костер. Если не сознавались в расколе, готов был кнут, а за ним ссылка и конфискация имения. Если же, наконец, они обращались в православие, им все-таки, на основании Софьиных статей 1685 года, “чинили наказание”, после чего отправляли в дом патриарха или епархиального архиерея “ради исправления”, на тяжкие работы, за замки и затворы, на хлеб и на воду. Старообрядцы бегали по лесам с разоренных жилищ в глубокие трущобы, за болота, за трясины, но усердные сыщики и здесь отыскивали их. В это тяжкое для старообрядцев время из конца в конец русской земли раздался голос наставников старообрядчества: “3a рубежом древлее благочестие во ослабе”. И громадные толпы бросились в Щвецию, в Пруссию, в Польшу, в Турцию, за Кавказ, в китайские владения и даже, если верить Марку Топозерскому, в Японию. (Мельников П.И. Исторические очерки поповщины. М., 1864. Ч. I. Гл. III. С.59-61) Вот какие ужасы заставляли старообрядцев бежать даже за пределы своего дорогого отечества! Вот почему и их священники были беглыми. Священников преследовали и казнили не только за то, что они были преданы св. Церкви и не изменяли своим верованиям и убеждениям, но и за то лишь, что они давали у себя убежище преследуемым старообрядцам. О знаменитом гонителе старообрядцев нижегородском вице-губернаторе Ржевском, действовавшем в этой должности с 1718 по 1725гг., известно, что ему предоставлено было право поступать с старообрядцами по его усмотрению, чем он в полной мере и пользовался. Отсюда в его донесениях часто встречаются выражения: “Раскольники за противность государю наказаны, ноздри у них вынуты, пороты, биты кнутом и отосланы в каторжную работу”. “Согласно указу Петра 1718 г., -- сообщает священник А. Синайский, -- подвергались наказанию при Ржевском и те иовы, которые укрывали раскольников, ложно записывая их в росписях в числе исповедовавшихся православными; за это попы были расстригаемы и наказываемы кнутом и ссылкою в каторжную работу”. (Синайский А. Отношение русской православной власти к расколу. С.213) Под “противностью государю” Ржевский разумел, конечно, нежелание старообрядцев принять никоновские нововведения и подчиниться господствующей правительственной церкви. И в наше время синодское миссионерство пытается представить старообрядчество вредным и враждебным русской государственности. А что же было в прошлом, в то мрачное время, когда за одно двуперстие господствующая церковь казнила своих противников огнем и пытками; когда священников за одну лишь службу по старому Служебнику лишали сана, били кнутом, мучили, ссылали в монастыри, запирали в земляную тюрьму до конца жизни (Там же. С.59, 242, 243 и 341), сажали их на цепи в монастырях и били батогами. (Мельников П.И. Исторические очерки... Ч. I. С.6) Тогда старая книга и крестное знамение считались государственным преступлением. Известный в истории старообрядчества Левин был подвергнут мучительной казни за то, что он был “поборником двуперстия” и не принимал новых икон. Это признано было “возмутительным бунтом” и “богохульством”. “Пытка Левина состояла, по описанию Есипова, в том, что его повели в застенок, раздели, поставили к дыбе и положили руки в хомут; Левина потянули на дыбу; один из палачей придерживал веревкою за ногу, и Левин повис с вывернутыми из суставов руками. Левин был в это время человек старый. Ему дали 11 ударов и на виске он висел 3/4 часа. Под влиянием страданий во время пытки Левин то раскаивался, то снова запирался, считая свои заблуждения истиной, которую обещался всюду разглашать и за которую решался страдать. Последний и наиболее мучительный вид пытки -- поставление на спицах -- вынудил Левина принесть покаяние в надежде на помилование, которого не дано. 26 июля 1722 года Левину отсечена была голова, туловище сожжено; а голову отправили в город Пензу, где он чинил возмущение, и поставили на столбе для страха прочим злодеям; голова Левина была обставлена головами других соприкосновенных с делом и казненных лиц: попа Глеба Никитина, попа Ивана Семенова, игумена Михаила и старца Ионы; последние подверглись наказанию за то, что, будучи духовниками Левина, не донесли своевременно о преступных замыслах его”. (Синайский А. Отношение русской церковной власти к расколу. С.272, 273) Как же при таких обстоятельствах не быть беглыми? Отношение господствующей иерархии к старообрядчеству -- это то же иродово избиением младенцев, о котором восклицает Златоуст: “Что же тяжелее, горше этой трагедии, этого печального события!” Мы прибавили бы: “Этой кровавой жестокой резни, этой бесчеловечной расправы разбойников”. По словам священника А. Синайского, при приближении знаменитого миссионера иеромонаха Решилова в пределы Стародубья “множество старообрядцев разбежалось в разные стороны, оставив на произвол судьбы свои жилища, скот, домашний скарб и достаток..., в других местах оставались дети убегавших без всякого надзора. Появления сыщиков среди старообрядцев напоминали как бы открытые нападения разбойников, в то время особенно многочисленных в близких и отдаленных местах”. (Там же. С.305) Даже в ближайшее к нам время -- в царствование императора Николая Павловича -- посылались целые батальоны солдат для поимки одного старообрядческого священника. Единоверческий священник Тимофей Верховский в своих чрезвычайно интересных “Записках” рассказывает, к каким способам прибегали власти, чтобы изловить старообрядческого пастыря. “Гражданский губернатор черниговский нашел новый способ для достижения своей цели. Он вызвал к себе новозыбковского исправника Сердобольского и сказал ему: -- Господин исправник! Я уверен в вашем благоразумии и распорядительности и надеюсь, что вы один сделаете то, чего в продолжение более года не мог сделать целый батальон... Прошу вас, поймайте в Лужках негодяя, раскольничьего беглого попа Павла. Употребите все меры, какие вы признаете полезными для его поимки. -- Извольте, ваше превосходительство, -- отвечал исправник, -- постараюсь исполнить ваше приказание. -- Будете награждены за это орденом, -- сказал губернатор, -- я даю вам мое слово. Исправник поклонился и вышел”. (Верховский Т. Записки. С.528, ст. 261) То же делали и другие губернаторы. Вместо того чтобы заниматься государственными делами, они устраивали дикую охоту на старообрядческих священнослужителей. И старообрядцам стоило огромнейших забот, чтобы спасти своих иереев от разгромов. Священники же были в непрестанных побегах. Они вправе были сказать о себе словами апостола Павла: “До нынешняго часа и алчем, и жаждем, и наготуем, и страждем, и скитаемся, и труждаемся, делающе своими руками. Укоряеми, благословляем; гоними, терпим; хулими, утешаемся; яко же отреби миру быхом всем попрание доселе” (1 Коринф., 4:11 -- 13). “Хвалимся в скорбех, ведяще, яко скорбь терпение соделывает, терпение же искусство, искусство же упование, упование же не посрамит” (Римл. 5:3 -- 5). Старообрядцев действительно не посрамило великое терпение и упование. Они победили этими апостольскими качествами своих противников и гонителей. В защиту скрывающихся и убегающих от гонителей христианских пастырей (“беглых попов”) написал замечательное слово св. Афанасий Великий. “Таковы, -- говорит он, -- дерзкие поступки нечестивых. Совершая это и не устыдившись зол, причиненных нам прежде, они и теперь еще обвиняют тех, которые могли убежать от губительных рук их, или, лучше, горько жалуются, что не истребили нас совершенно. По ненависти они обвиняют нас в трусости, не понимая, что таким криком скорее обращают упреки на себя самих; ибо если худо бежать, то еще хуже преследовать: скрываются для того, чтобы избавиться от смерти, а преследуют для того, чтобы убить; бежать позволено и в Писании, а старающийся убить преступает закон и сам же подает (другим) повод к бегству. Итак, чем поносить им нас за бегство, пусть лучше устыдятся они самих себя за преследование; пусть лучше оставят свои козни, -- тотчас не будет и убегающих. Но они не оставляют своей злобы и употребляют все усилия, чтобы схватить (нас), зная, что бегство преследуемых есть сильное обличение преследующих; ибо никто не бежит от кроткого и человеколюбивого, но всякий убегает от жестокого и злонравного”. (Сократ. Церковная история. СПб., 1850. Книга Ш. С.271 – 272) Да, наши священники “беглые”. Но это позор не старообрядчества, а его гонителей. Наша церковная жизнь полна исповедниками, мучениками, страдальцами, а на стороне наших противников: мучители, инквизиторы,.палачи, убийцы и кровопийцы. На какой стороне Христос, которого св. Иоанн Златоуст не устыдился назвать “беглецом”, это, конечно, всем понятно.

конец

СКАЧАТЬ КНИГУ ЦЕЛИКОМ

<< ВЫПУСК I